Неточные совпадения
Художник Михайлов, как и всегда, был за работой, когда ему принесли карточки графа Вронского и Голенищева. Утро он
работал в студии
над большою картиной. Придя к себе, он рассердился на жену за
то, что она не умела обойтись с хозяйкой, требовавшею денег.
Но, хотя он и отдыхал теперь,
то есть не
работал над своим сочинением, он так привык к умственной деятельности, что любил высказывать в красивой сжатой форме приходившие ему мысли и любил, чтобы было кому слушать.
Переведя дух и прижав рукой стукавшее сердце, тут же нащупав и оправив еще раз топор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, поминутно прислушиваясь. Но и лестница на
ту пору стояла совсем пустая; все двери были заперты; никого-то не встретилось. Во втором этаже одна пустая квартира была, правда, растворена настежь, и в ней
работали маляры, но
те и не поглядели. Он постоял, подумал и пошел дальше. «Конечно, было бы лучше, если б их здесь совсем не было, но…
над ними еще два этажа».
Он несколько лет неутомимо
работает над планом, думает, размышляет и ходя, и лежа, и в людях;
то дополняет,
то изменяет разные статьи,
то возобновляет в памяти придуманное вчера и забытое ночью; а иногда вдруг, как молния, сверкнет новая, неожиданная мысль и закипит в голове — и пойдет работа.
Он смотрел мысленно и на себя, как это у него делалось невольно, само собой, без его ведома («и как делалось у всех, — думал он, — непременно, только эти все не наблюдают за собой или не сознаются в этой, врожденной человеку, черте: одни — только казаться, а другие и быть и казаться как можно лучше — одни, натуры мелкие — только наружно,
то есть рисоваться, натуры глубокие, серьезные, искренние — и внутренно, что в сущности и значит
работать над собой, улучшаться»), и вдумывался, какая роль достается ему в этой встрече: таков ли он, каков должен быть, и каков именно должен он быть?
— Хорошо, Вера, буду
работать над собой, и если мне не удастся достигнуть
того, чтоб не замечать тебя, забыть, что ты живешь в доме, так я буду притворяться…
Несколько дней Привалов и Бахарев специально были заняты разными заводскими делами, причем пришлось пересмотреть кипы всевозможных бумаг, смет, отчетов и соображений. Сначала эта работа не понравилась Привалову, но потом он незаметно втянулся в нее, по мере
того как из-за этих бумаг выступала действительность. Но,
работая над одним материалом, часто за одним столом, друзья детства видели каждый свое.
Мысль не
работает над новыми явлениями и
темами, не проникает в конкретность мировой жизни, а упрощенно применяет свои старые схемы, свои сокращенные категории, социологические, моральные или религиозные.
Марксистская философия должна быть определена, как философия praxis, акта, действия, но она дорожит реальностью
того материального мира,
над которым
работает субъект, человек, она восстает против идеализма, где лишь в мысли происходит победа
над необходимостью и властью материального мира.
В течение целых шестидесяти лет, с самого рождения до самой кончины, бедняк боролся со всеми нуждами, недугами и бедствиями, свойственными маленьким людям; бился как рыба об лед, недоедал, недосыпал, кланялся, хлопотал, унывал и томился, дрожал
над каждой копейкой, действительно «невинно» пострадал по службе и умер наконец не
то на чердаке, не
то в погребе, не успев
заработать ни себе, ни детям куска насущного хлеба.
И как они удобно устроили себе; день зноен, но им, конечно, ничего:
над тою частью нивы, где они
работают, раскинут огромный полог: как подвигается работа, подвигается и он, — как они устроили себе прохладу!
А
тем людям, которых я изображаю вполне, вы можете быть ровными, если захотите
поработать над своим развитием.
Вера Павловна не сказала своим трем первым швеям ровно ничего, кроме
того, что даст им плату несколько, немного побольше
той, какую швеи получают в магазинах; дело не представляло ничего особенного; швеи видели, что Вера Павловна женщина не пустая, не легкомысленная, потому без всяких недоумений приняли ее предложение
работать у ней: не
над чем было недоумевать, что небогатая дама хочет завести швейную.
Если представить себе, что 13 человек
работают, едят, проводят время в тюрьме и проч. под постоянным наблюдением одного добросовестного и умелого человека и что
над этим, в свою очередь, стоит начало в лице смотрителя тюрьмы, а
над смотрителем — начальник округа и т. д.,
то можно успокоиться на мысли, что всё идет прекрасно.
Но даже и близкие люди не знали,
над каким вопросом
работала эта мысль в
то время.
Волнение стало слабее — мы обогнули мыс и входили в бухту Старка. Минут десять мы плыли под парусом и
работали веслами. Хотя ветер дул с прежней силой и шел мелкий частый дождь, но здесь нам казалось хорошо. Мы благословляли судьбу за спасение. Сзади слышался грозный рев морского прибоя. Вдруг слева от нас вынырнула из темноты какая-то большая темная масса, и вслед за
тем что-то длинное белесоватое пронеслось
над нашими головами и сбило парус.
Она задумывалась не часто, но почти всегда недаром; помолчав немного, она обыкновенно кончала
тем, что обращалась к кому-нибудь старшему с вопросом, показывавшим, что голова ее
работала над новым впечатлением.
— Я теперь
работаю над Прудоном. Он часто завирается, и
над ним надо
работать да
работать, а
то сейчас загородит вздор. Вы знакомы с Пру доном?
Началось с
того, что Прозоров для первого раза «разошелся» с университетским начальством из-за самого ничтожного повода: он за глаза сострил
над профессором, под руководством которого
работал.
Я с завистью смотрел на них и втихомолку
работал над французским языком,
над наукой кланяться, не глядя на
того, кому кланяешься,
над разговором, танцеваньем,
над вырабатываньем в себе ко всему равнодушия и скуки,
над ногтями, на которых я резал себе мясо ножницами, — и все-таки чувствовал, что мне еще много оставалось труда для достижения цели.
Мы все братья, а я живу
тем, что
работаю в банке или в торговом доме и лавке
над тем, чтобы сделать все нужные моим братьям товары дороже.
Все эти заповеди суть указания
того, чего на пути стремления к совершенству мы имеем полную возможность уже не делать, —
того,
над чем мы должны
работать теперь,
того, что понемногу мы должны переводить в область привычки, в область бессознательного. Но заповеди эти не только не составляют учения и не исчерпывают его, но составляют только одну из бесчисленных ступеней его в приближении к совершенству.
Вроде
того, как если бы одни люди, чтобы освободить задержанную в реке воду, долго
работая, прокопали бы уже всю канаву и им нужно бы было только открыть отверстие, чтобы вода сама устремилась и сделала остальное, и тут-то пришли бы другие люди и стали бы советовать, что гораздо лучше, вместо
того чтобы спускать воду, устроить
над рекой такую машину с черпаками, которые, вычерпывая воду с одной стороны, переливали бы ее с другой в
тот же пруд.
Та же несказанная, невыразимая чистота, светлая, веселенькая мебель, какая уже теперь редко встречается или какую можно только встретить у охотников
работать колькомани; вся эта мебель обита светлым голубым ситцем, голубые ситцевые занавесы, с подзорами на окнах, и дорогой голубой шелковый полог
над широкою двуспальной постелью.
На
той же липе, в которой Яков устроил часовню, — Пашка вешал западни на чижей и синиц. Ему жилось тяжело, он похудел, осунулся. Бегать по двору ему было некогда: он целые дни
работал у Перфишки, и только по праздникам, когда сапожник был пьян, товарищи видели его. Пашка спрашивал их о
том, что они учат в школе, и завистливо хмурился, слушая их рассказы, полные сознанием превосходства
над ним.
Он хозяин тут
над всеми, и если примется
работать сам — никто не поверит, что он
работает просто из охоты, а не для
того, чтоб подогнать их, показать им пример.
В эти тёмные обидные ночи рабочий народ ходил по улицам с песнями, с детской радостью в глазах, — люди впервые ясно видели свою силу и сами изумлялись значению её, они поняли свою власть
над жизнью и благодушно ликовали, рассматривая ослепшие дома, неподвижные, мёртвые машины, растерявшуюся полицию, закрытые пасти магазинов и трактиров, испуганные лица, покорные фигуры
тех людей, которые, не умея
работать, научились много есть и потому считали себя лучшими людьми в городе.
Катерина Матвеевна. А мое воззрение другое, — я нахожу, что чем грубее
та среда, в которой приводится
работать,
тем больше нужно энергии. Потому что в силу чего могут измениться эти уродливые отношения, как не в силу
тех идей и заложений, которые мы внесем в них. Я сознаю свое влияние
над этими людьми и посильно употребляю его. И вы призваны облагородить еще свежую личность Петра. Он с своей стороны тоже вносит идеи в эту мертвящую среду. Вот Анатолий Дмитрич так же судит.
Катерина Матвеевна. Я — член коммуны. Пишите вашему другу, что два члена, вы и я, вступаем в коммуну. Я же беру
те деньги, которые у меня есть, еду с вами в Петербург и пишу Ивану Михайловичу, чтоб он продал мою землю и прислал деньги в коммуну. Я буду
работать над своим сочинением о значении женского умственного труда. Твердынский, я один раз уже жестоко обманулась! Вы не измените нашим основаниям!
— А вы на
то не надейтесь,
работайте без лени да без волокиты, — молвила Манефа. — Не долго спите, не долго лежите, вставайте поране, ложитесь попозже, дело и станет спориться… На ваши работы долгого времени не требуется, недели в полторы можете все исправить, коли лениться не станете… Переходи ты, Устинья, в келью ко мне, у Фленушки в горницах будете вместе
работать, а спать тебе в светелке
над стряпущей… Чать, не забоишься одна?.. Не
то Минодоре велю ложиться с тобой.
Когда-нибудь в свободные часы я начну усердно
работать над моим равновесием и когда, наконец, найду его достойным,
то мы с вами непременно отправимся на Ниагару, выждав благоприятное время.
В эту пору сомнений и разочарований я с особенною охотою стал уходить в научные занятия. Здесь, в чистой науке, можно было
работать не ощупью, можно было точно контролировать и проверять каждый свой шаг; здесь полновластно царили
те строгие естественнонаучные методы,
над которыми так зло насмехалась врачебная практика. И мне казалось, — лучше положить хоть один самый маленький кирпич в здание великой медицинской науки будущего, чем толочь воду в ступе, делая
то, чего не понимаешь.
Года три
тому назад я лечил одну учительницу, больную чахоткою. В
то время появились известия, что Роберт Кох, продолжавший
работать над своим опозорившимся туберкулином, усовершенствовал его и применяет снова. Больная обратилась ко мне за советом, не подвергнуться ли ей впрыскиваниям этого «очищенного» туберкулина.
В тебе знание
того, в чем высшее совершенство. В тебе же и препятствия к достижению его. Твое положение — это
то самое,
над чем ты должен
работать, чтобы приблизиться к совершенству.
Крест, посланный нам, это
то,
над чем нам надо
работать.
Бери пример с шелковичного червя: он
работает до
тех пор, пока не в силах летать. А ты прилип к земле.
Работай над своей душой, и у тебя вырастут крылья.
Тело хочет блага только себе, хотя бы во вред душе; душа же хочет блага себе, хотя бы во вред телу. Борьба эта кончается только тогда, когда человек поймет, что жизнь его не в теле, а в душе, и что тело — это только
то,
над чем должна
работать его душа.
Наша жизнь бывает хороша или дурна от
того, каковы наши мысли. А мыслями можно управлять. И потому для
того, чтобы жить хорошо, человеку надо
работать над мыслями, не поддаваться дурным мыслям.
Мы все братья, а я живу
тем, что
работаю в банке или торговом доме и лавке
над тем, чтобы сделать все нужные моим братьям товары дороже.
Самое быстрое и верное средство прослыть добродетельным человеком не в
том, чтобы казаться таким перед людьми, а только в
том, чтобы
работать над собой, с
тем чтобы быть добродетельным.
Когда человек привык жить только для славы людской,
то ему кажется трудным, если он не делает
того, что все делают, прослыть глупым, невежественным или совсем дурным человеком. Но
над всем, что трудно, надо
работать. А
над этим делом надо
работать с двух сторон: одно — учиться презирать суждения людей, и другое — учиться жить для делания таких дел, которые, хотя бы и осуждали за них люди, всегда хорошо делать.
Человек закричал бы от боли, если бы, не
работая, почувствовал в мышцах
ту боль, которую он, не замечая ее, испытывает при работе. Точно так же и человек, не работающий духовную работу
над своим внутренним миром, испытывает мучительную боль от
тех невзгод, которые, не замечая их, переносит человек, полагающий главное дело жизни в усилии для освобождения себя от грехов, соблазнов и суеверий,
то есть в нравственном совершенствовании.
А между
тем самолюбие вопиет, злоба на Мошку кипит, обаяние недавней власти требует восстановления падшего достоинства, мозги
работают над скорейшим изобретением способов для этого восстановления, а тут эта сконфуженность мешает, эта растерянность и самая необходимость поспешности лишают возможности спокойно сосредоточиться в своих мыслях, обдумать, обстроить получше, обставить половчее все дело — и вот Ардальон Полояров сгоряча додумывается до замечательного изобретения.
Как ни
работал над ее «развитием» Ардальон Полояров, как ни успешно увенчались его труды капризным порывом ее беззаветного увлечения, однако же этому ментору не удалось искоренить из нее
того «предрассудка», который называется девичьей стыдливостью.
Было за полночь, и на корвете все спали глубоким сном, кроме часового и отделения вахтенных с гардемарином, когда кто-то из матросов услышал какой-то странный шум около корвета, точно где-то
работали над чем-то металлическим. Матрос сообщил вахтенному унтер-офицеру,
тот доложил вахтенному гардемарину. Прислушались. Действительно, совсем близко раздавались тихие удары, и вслед за ними слышался лязг меди.
Ванскок должна была этому поверить. Но сколько она ни
работала над своими нервами, результаты выходили слабые, между
тем как одна ее знакомая, дочь полковника Фигурина, по имени Алина (нынешняя жена Иосафа Висленева), при ней же, играя на фортепиано, встала, свернула голову попугаю и, выбросив его за окно, снова спокойно села и продолжала доигрывать пьесу.
Он понял, что голова Павла Павловича кипела теперь заботами о предстоящем бое,
работала над всевозможными комбинациями, как лучше и при
том жалея людей выбить неприятеля из его позиций.
Я мучился
тем, что нет во мне живого огня, я
работал, горько смеясь в душе
над самим собою…
То,
над чем я за границей
работал столько лет, принимало форму целой книги. Только отчасти она состояла уже из напечатанных этюдов, но две трети ее я написал — больше продиктовал — заново.
Те лекции по мимике, которые я читал в Клубе художников, появились в каком-то журнальце, где печатание их не было доведено до конца, за прекращением его.
Несколько десятков лет уже прошло с
тех пор. И только теперь я соображаю, как упорно и как незаметно папа
работал над моим образованием и как много он на это тратил своего времени, которого у него было так мало.